Не могу, не могу умереть.
Эта Болдинская осень
Вдохновенье дарит мне.
В сизых тучах неба просинь,
И я снова на коне.
Мне сегодня Гоголь снится.
Я б хотела как царица,
Встретить храбрых казаков,
Не жалея добрых слов..
И Потёмкину в потёмках
О той встрече рассказать.
И смеяться громко, звонко
И в уста его лобзать.
Наши ангелы летают
В лимузинах по шоссе
И совсем не понимают
Женского сего эссе.
Быт – какофония. Рвут, едят
Душу. Я тоже ем.
И людоедски глаза глядят.
Звери стали совсем.
Слов знамя треплет ветер:
«Вся жизнь – игра!»
Вот застрелился Треплев,
И нам пора.
Скоро стану пеной морской…
Принц русалку не полюбил.
Уж шумит в голове прибой,
Океан объятья раскрыл.
Ему «Юнона и Авось»
Навечно памятником будет.
Глаза, промокшие насквозь,
Кто высушит и кто остудит
Огонь, что даже на ветру
Лишь разгорается сильнее?
«Авось я завтра не умру,-
Наверно думал он болея.
«Авось!» «Авось…»
Так повелось.
Колени нищего с мороза розовы
- Живу в режиме аномалии.
Мне кажется уже давно:
Корнями вверх растут азалии,
И двери в мир иной – окно.
Я сделала вчера открытие:
Семей нормальных больше нет.
И для меня всегда событие
Чужой закат или рассвет.
Мне снился сон, что бью я норок.
Бью топором по голове.
Их мех сегодня очень дорог,
И кровь стекает по траве.
Зверьки глядят в глаза покорно,
Со всепрощением святым,
А на душе моей так черно…
Плывёт, плывёт кадильный дым.
И думать: живы норки, киски
И зайки все и соболя…
Все свет едят с небесной миски,
И кротким в дар дана земля.
Купили шубу вы из норки?
Скорей верните в магазин!
Кругом охотники, двустволки!
Купите лучше лимузин.
Он куклу купил из резины
И стал называть женой.
Он куклу купил из резины,
Смешной душевнобольной.
Ходил с ней на дискотеки,
Водил в ресторан, в кино.
Что память о человеке?
Жена умерла давно.
В миг, когда я лечу на свиданье,
Я хочу попасть под машину,
Чтобы вниз не упасть с вершины
Счастья, жгущего, как страданье.
Я люблю уходящих мужчин
С умиленьем смотрю им вслед.
Все они как будто один
Молодого отца портрет.
Уходящих мужчин любить
Предназначено мне судьбой.
У меня лечился шизофреник.
Тоже подарил сервиз на память
С рожами такими, что и пьяный
В двух горячках выдумать не в силах
Спрятал я сервиз подальше в ящик:
Психи мне в больнице надоели!
Жил Сократ, кусачий овод, и всегда искал он повод
Жалить бедных афинян, находить у них изъян.
Но зато жена Ксантипа, нашей русской ведьмы типа,
Так того Сократа била, прямо палкой колотила!