Канис бодро трусил на площадку. Хозяйка открыла калитку, отстегнула поводок, взялась за телефон. Канис растворился в темноте. До его слуха донеслось.
- Алло. Галя! С наступившим тебя. А-а-а…Канис! Ф-ф-фу! Фу! - Разорвал тишину её голос, перерастающий в визг. – Галя! Кот. Канис. Сейчас он его поймает и задерёт!
- Да ладно тебе. Поймает поужинает, - ответила трубка. – Хозяйка уже ничего не слышала, ринувшись в погоню за Канисом. Только теперь она заметила молодого полосатика, несшегося стрелой по прямой. За ним в свете луны блестели в нескольких сантиметрах огромные, щёлкающие волчьи зубы.
Краем глаза кот заметил, что за ним гонятся двое, и прибавил хода, пытаясь петлять, как заяц-беляк удирающий от борзых. Взвизгнув: «Поиски выхода из положения начинаются в утробе матери», решил пролететь в щель между гаражами. Пролез, но щель оказалась большой. Проклятая щель поглотила: его, собаку и какую-то круглую матрёшку. Все трое сгрудились в углу. Он зажатый в угол, оскалившийся волк и матрёшка, пытающаяся в темноте ухватить волка, хоть за что-нибудь. В конце концов, она схватила псину за спину, и пёс на секунду отвлёкся.
Полосатик проскочил между его лапами, потом между ногами матрёшки и вылетел наружу. Псина сбросила с себя бремя, уронив матрёшку в кучу старых, дурно пахнущих листьев, и снова кинулась в погоню.
Котейка бросился в тёмный подвал.
За ним пёс. Следом, судя по звуку, покатилась пересчитывая ступени матрёшка. Бежать было некуда. Полосатик взвыл, взлетев вверх по гладкой трубе на малюсенькую каменную приступочку, где и приготовился умирать.
Встал на задние лапы, выставил вперёд когти и треснул со всего размаху псу по башке, не разбирая куда попал. Псина осерчала, подпрыгнула с рёвом, в попытке достать обидчика.
Полосатик зашипел. Матрёшка, тем временем, встала на ноги, и теперь пыталась в полной темноте нащупать пса. Нащупала. Схватила за шею и начала с ним бороться. Пёс сопротивлялся, как мог. Теперь ему пришлось скидывать с себя матрёшку и пытаться достать зубищами котейку. Матрёшка победила. Полосатик услышал натужное кряхтение. Матрёшка тащила на себе по ступеням вверх огромного волчару. Ещё минут пять они боролись наверху, потом она куда-то мерзкую собаку припрятала.
Полосатик выдохнул: «На этот раз пронесло», но спускаться не решился.
Канис висел в цепких руках пыхтящей хозяйки, пытаясь вырваться из захвата. Он не знал, где она обучалась этим самым захватам, но училась, видимо, на пятёрки. Протащила его через всю площадку, затолкав в каморку к охранникам.
Охранники его приняли хорошо. Один из них, прихватив большой фонарь, вышел с хозяйкой. Другой накрепко закрыл дверь, просунув в дверную ручку черенок от старой лопаты, чтобы он не вырвался следом за ними. Канис начал метаться по помещению.
Когда послышался стук, треск, черенок от лопаты полетел на пол, а дверная ручка разлетелась вдребезги, узкие глаза татарина Давлетши расширились, как у рыбака, подцепившего на крючок вместо леща – водолаза.
На пороге стояла хозяйка Каниса, с изумлением рассматривая осколки пластика у себя под ногами.
- Мдя-я-я…- протянул он, узрев настоящую русскую бабу, абсолютно не сомневаясь в поговорке: «Коня на скаку остановит, шпалу к сердцу прижмёт». – У нас в селе тоже есть сильные женщины. Но так чтобы с одного рывка выбить кол и разнести ручку…А-а…что котик?
- Котик жив-здоров, - выпалила хозяйка Каниса. – Мы его шваброй с трубы сняли и этой же шваброй догнали до ворот, под ними он и растворился в зимней, морозной ночи. Простите за ручку. Я вам новую принесу. Сама не ожидала. Волнуюсь. Если Канис задерёт кота, он же почувствует кровь и может напасть на наших кошек! Нельзя! Категорически нельзя.
- Попейте кофе! - Вдруг предложил Борис, он же Гайнулла. Он явно симпатизировал хозяйке Каниса. – Вы сильно красная. Набегались небось за котами. Всё в порядке. Кот убёг. Канис тут. А вам так бегать вредно.
Каниса не интересовали: ни хозяйка, ни Гайнулла, ни кофе. Он бросился со всех лап искать поганого полосатого кота. Паршивец растворился в ночи. Вот тебе и рождественская сказка, принюхался к снежку, утыканному кошачьими лапками: «Я бы его и не тронул на самом деле.»