Служил у нас в части замполитом майор Кукунько. Маленький, сухонький, а голова большая и на ней фуражка. Старичка-лесовичка из русских сказок напоминает. Я тогда в секретке работал. Отвечал за бумаги. Пришёл ко мне и давай до меня докалываться:
-Почему ты Карпов не в партии? Служишь в секретке, обязан иметь партбилет.
Я у него спрашиваю:
- Чем Вы недовольны? Я плохо служу? Работу не выполняю?
И как закипело дерьмо в Кукунько, не остановить поток. Того и гляди захлебнется:
- Или вступай! Или для начала тринадцатой зарплаты лишишься!
И лишил тринадцатой.
Ну-у…думаю: «Получишь ты у меня по заслугам.» Кукунько на тот момент собирался поступать в Военную Академию. Готовился. Ночами не спал. Билеты учил. Придумал, как его наказать, он же у нас часто в секретке разные бумаги брал, а я как раз за кабинет отвечал и под роспись эти бумаги выдавал, думаю: «Кукуй тебе, а не академия.»
Прискакал он как-то на одной ножке за очередной бумагой. Генерал-майор в часть пожаловал, хмырь, ещё тот. Кричит:
- Срочно давай, Николай, бумагу. Генерал ждать не любит. Где роспись ставить?
Пальчиком ему в журнал тыкнул.
- Туточки, пожалуйста.
Он её схватил и поскакал дальше на лихом коне. А я кабинет закрыл и за ним пошёл. Знал, прежде, чем к генералу бежать, он с этой бумагой к начальнику штаба зайдёт, обкумекать, что говорить, а о чём промолчать. Точно. Кукунько шасть к начштабу. Я за ним, с докладом об этой самой бумаге: «Мол, по первому требованию, выдал её замполиту? Правильно ли сделал?».
Животенко, мне рукой машет, мол, погоди. Посиди минуточку на стуле. Он собирался к той бумаге, ещё парочку приложить. Разложили они листки на столе, смотрят, что показывать, а что – нет. Ну-у…я потихоньку свою бумагу, сидя рядом на стуле, стянул со стола. Я же всегда с папкой ходил.
Животенко с Кукунько поорали, для генерала бумажки нужные в стопку сложили, Кукунько их подхватил и унёсся. Я доложился. Животенко меня похвалил за отличную работу, и я ушёл.
Через пятнадцать минут весь штаб на уши стал. Замполит на себе остатки волос вырывает, чуть фуражкой начштабу в морду не заехал. Тот сам не свой, треплет замполита в хвост и в гриву. Я лицо умное сделал. Сочувствую.
Влепили Кукунько строгач и тем самым навсегда закрыли путь в академию. Когда мы с ним вышли на пенсию и как-то встретились в городе, я ему сказал:
- Петро Захарович! Помнишь тебе строгач за бумагу влепили? Ты тогда в академию не поступил. Это был я.
Он глаза на меня вылупил:
- Зачем?
- Забыли, говорю, как Вы меня тринадцатой лишили?
А в партию я так и не стал вступать.
