Канис трусил волчьей походкой мимо собачьей площадки, на которой он гулял в глубоком детстве, а всё потому, что «пёсодром» где он гулял до этого, разрушена. Власти города занялись обустройством территории. Нос подсказал: «Какие-то новенькие особы! Надо разобраться.» Подтянул хозяйку ближе к забору. Раздался брёх. Две немецкие овчарки голосисто дали знать о себе. Принюхавшись. Подобравшись ближе к решётке, громко рявкнув, Канис заявил дамам о себе.
- Привет, красавицы!
Нос подсказал: одна древняя старуха; другая, судя по напору и взбрёхиваниям – вредная молодуха.
- Ты кто такой? – заголосила молодуха.
- Ой… простите не узнал. Я не всех голосистых знаю. – Строго рявкнул Канис, тщательно водя носом. Старуха пахла изумительными духами и моргала подслеповатыми глазками Канис пустил длинную слюну: «Бабка очень даже ничего. Плохо держится на лапах, но, если её прижать как следует, вполне сможет выдержать молодого любовника. Может ей в последний раз такое счастье обломится.»
- Чего надо? – не унималась молодуха, тряся подштанниками. – Ишь, слюни распустил. Не на то яблочко нацелился.
- Это что ещё за восстание розовых шапочек? – огрызнулся Канис, явно отдавая предпочтение бабке.
Бабка кокетливо присела, поставив метку.
- Да вы заходите к нам! – Позвал хозяин овчарок. – Походите хотя бы на поводке, может, подружатся. Правда, у нас старенькая в начале охоты, но это ничего. Молодая стерилизована.
- А то мы не догадались про бабку в охоте, - суетился Канис, протискиваясь на собачью площадку. Первым делом уткнувшись в старушечьи письма. Надушенные письма разлились по жилам бальзамом. Канис потащил хозяйку к старухе, которая вертелась тут же, но на расстоянии, внимательно следя за происходящим.
- Бабушка, тьфу, девушка, - растянул губы в улыбку Канис. – Я парень хоть куда. У меня большой ум и другие выпирающие качества. Давайте с вами отойдём в уголок.
- Какой вы быстрый, - старуха поставила вторую метку. – Сначала насладитесь духовной связью.
- Пошёл вон! – злилась на поводке молодуха, ощерив на Каниса зубной состав.
- Вы свой зубной состав прикройте, - буркнул на неё Канис, - а то он неровен час тронется.
- Нахал! – заверещала молодуха. - Отпустите меня с верёвки. Я ему намылю холку.
- Это вы зря. Вам эмоции мешают думать и заставляют ошибаться. Вот приобретёте такие же духи, как у старухи, тогда и поговорим.
С площадки Канис выезжал на пятой точке, тормозя пятью конечностями.
Старуха махала ему вслед платочком: «Приходите через недельку!» Молодуха грызла от злости свой поводок.