Канис весело скакал по ступеням спускаясь к собачьей площадке, когда услышал надоедливый, сверчащий в ушах звук «ж-ж-ж», любых «жужиков» он ненавидел с детства, поэтому напрягся, чутко выставив уши, торопясь к повороту.
— Какая-то Шаолиньская лестница, — вспомнил Канис шаолиньских монахов. — Как они там говорят: «Внешне свиреп — внутри спокоен!»
К тому же, за поворотом, подсказал ему нос, вертится какой-то крупный монах и при нём что-то жужжит. Он слышал от хозяйки про монахов, читала она как-то вслух, мол, если встретишь на лестнице шаолиньского монаха — ударь его по лицу. Если монах окажется настоящим — увернётся, если ученик монаха — он будет благодарен за урок, а если проходимец какой, то так ему и надо. Скорее всего, там за углом, тот самый проходимец.
С этими мыслями он вынырнул молча из-за поворота, и его янтарные глазки съехались к переносице. К носу приближался «жужжун», очевидно собираясь сесть на него, как на посадочную площадку. Выглядел «жужжун» странно: квадратный, головы нет, над спиной пропеллер, с длинными, загнутыми лапками, на конце которых мигали красные огоньки. Канис уже открыл пасть, чтобы его хлопнуть на месте, но не успел.
Крупный шаолиньский монах с какой-то фигулькой в руках, повёл себя не по-монашески, монахи ежели чего задумают, молчат, а этот взвизгнул по-поросячьи.
— Стойте! Стойте! Квадрокоптер. Замрите на месте, сейчас я его пультом состреножу.
— Сейчас ты будешь бегать по Швивой горке, — рявкнул Канис.
Хозяйка чуть не хлопнулась о ступени намертво схватившись за ошейник. У Каниса аж дыхание спёрло. Проклятый дрон продолжал медленно кружить над их головами, а хозяйка, вместо того чтобы взять палку и сбить «жужжуна», висела у него на шее.
— А-а-в… — попробовал ещё разок дотянуться до «жужжика» поперхнувшийся Канис, на шею которого хозяйка водрузила ошейник с металлическими крючьями. Своё действие она объяснила так: «Не хочу во цвете лет сломать шею на этих треклятых ступенях». Канис с ней согласился.
Монах поймал «жужжуна», прижал его любовно к груди, лучше бы собачку завёл, и потопал вниз. Прогулка прошла тихо и мирно, но вот когда они вернулись домой… Ещё при входе в дверь, Канис заметил какое-то движение на балконе, за окнами что-то болталось, стукая о стекло.
Ульси, как самая смелая, сидела наизготовку, чтобы в случае чего схорониться под ванной.
Джойка, раздувшаяся колючим шаром, с утробным рычанием, медленно двигалась по парапету балкона к непонятному предмету, напоминающему змею, мерно постукивающему по стеклу. Хвост кошки ходил ходуном, глазищи горели, Джойка готовилась отстаивать родные пенаты, а тут и враг показался. Над окном сначала появилась белая каска, а потом и вовсе отрезанная голова. Голова прищуривала глаза, пытаясь разглядеть кошку.
Канис вывернулся из рук хозяйки и прямиком бросился на балкон, стукнув со всей силы лапами по стеклу. Голова зашаталась, змеи задёргались, злоумышленник начал трясти стену балкона, она вся затрещала, завибрировала с таким грохотом, что Джойка пулей бросилась назад.
Канис рвал и метал, колотя с рычанием лапами по стеклу, пока хозяйка бежала к месту вторжения захватчиков, и как всегда, не дала возможности добить врага. Затолкала Каниса в комнату и прикрыла дверь на балкон, до Каниса только слова долетали.
— Извините, пожалуйста, вы сильно испугались? А ваши верёвки выдержат, высота-то большая. А почему наш балкон так трясётся, не обрушится? Строители фиговые, не сказать «хужее»? А-а… Так нашему дому больше пятидесяти лет. Капитальный ремонт балконов? Поняла. Звери где? — Хозяйка оглянулась. В окошке маячили две пары блестевших глазок Каниса и Джойки. — Я пока постою тут, покараулю, чтобы вас моё зверьё не пугало. Нет ли ещё за окнами здоровенных псин? Есть, а как же, когда вы проходили одиннадцатый этаж над нами, вас должны были обнаружить целых три собаки! Видели. И как? Облаяли? Мой страшнее? Ну да, у него глаза жёлтые, понимаю. Но гораздо опаснее наша боевая кошка, спуску никому не даёт, даже псу, вечно лупит его по носу когтями. Не волнуйтесь, я их надёжно прикрыла. Ниже только коты, так что спускайтесь спокойно. Такие же как моя? Да нет. Там тихие, спокойные, диванные коты. Ну всего вам хорошего, — помахала голове в каске ручкой хозяйка и открыла дверь.
Канис с Джойкой вылетели, оглядываясь по сторонам, таинственно исчезла только Ульси. Хозяйка с фонарём в руках нашла её под ванной, где она тихо сидела, забившись к самой дальней стенке. Ульси уставилась на хозяйку.
— Мур-мяу… Отвечу словами Фёдора Михайловича Достоевского из «Идиота»: «Трус тот, кто боится и бежит, а кто боится и не бежит, тот ещё не трус».
— Я так и поняла, — хмыкнула хозяйка, вытягивая пушистое тельце. — Пошли теперь чесаться. Всю пыль собрала, давно я под ванной не убиралась, хоть одно полезное дело сделала, — оглядела зверьё. — Защитнички диванов и мисок.
