Что такое коронавирус Канис, конечно, не знал, но видимо, это какой-то страшный зверь, думалось ему. Не то чтобы он придавал этому значение, но смущало изменение обычного режима. Хозяйка стала больше находится дома – это замечательно, хозяин стал приходить раньше – это так себе, а главное, это странное слово про корону, прямо-таки постоянно звучало. Помимо «короны», Канис сомневался, что на голове у хозяйки может удержаться корона, у неё и шапки-то на голове плохо держатся, она вечно то упадёт, то за ветку зацепится, ей только если на верёвочках корону к ушам подвязать, тогда ещё может быть она повисит какое-то время, прозвучало новое слово – КАРАНТИН! Кто такой «карантин» Канис тоже не знал, поэтому внимательно слушал хозяев.
Хозяйка жаловалась хозяину, что, мол, они гуляли с Канисом на собачьей площадке, мимо шли двое полицейских с автоматами, и долго к ним приглядывались, но увидев волка, не решились их «прищучить», кто бы сомневался, мол, надо на время этого самого «карантина» уехать куда-нибудь подальше. И тут Канис понял, «карантин» - волшебное слово. Хозяйка громко озвучила: «Нам всем нужно уехать на неделю на дачу».
- Да-да-да! – возликовал Канис. – На дачу! Туда… Где веточка становится деревом, семечка – овощем, а хозяйка – раком! Дача – волшебное место, под каким бы ты созвездием не родился!
Канис улыбнулся, и крошечные лучики тепла, робко прокрались в его душу, согрели сердце и, разлившись сладостным предвкушением, зажгли его глаза.
И вот они мчатся на машине подальше от города, и только ветер свистит за стёклами автомобиля. На улице пахнет весной и оживающими после зимы деревьями с набухшими почками.
Подъезжая к воротам дома, Канис всполошился от громких звуков, раздававшихся с соседнего участка. За забором большое количество людей, включая хозяйку английского бульдога Отодракулы, громко смеялись, пели песни, что-то кричали, видимо отмечали этот самый «карантин». Канис вспомнил одно из таких увеселительных мероприятий прошлым летом, тогда их сосед купил улей, позвал гостей посмотреть на молодых пчёл и перевернул его. Тогда тоже все кричали и танцевали.
Потом хозяйка начала разбирать сумки и объяснять, что, мол, они тут надолго, а не два дня, как обычно, после чего выдала Канису кусок говядины на сахарной косточке. Кусок был таким огромным, что за один присест съесть его не удалось, и Канис положил его на ночь возле крыльца, ну чтобы мясо было в прохладном месте.
В пять утра, как только за окнами забрезжил рассвет, за окном раздалось громкое «крау-крау» и шелест множества крыльев. Хозяева спали крепко и ничего этого не слышали. Канис выглянул в окно и обомлел. Четыре сороки, с оголтелым клёкотом, клевали его мясо.
- Мясо! Воруют! Эй… птички! – заревел Канис. – А ну… пионьте отсюда, так затюльпаню, обсеренитесь!
Хозяйка подскочила от стука когтями по стеклу. Волчишка роняя слюну, что есть сил молотил по окошку лапами. Хозяйка выпустила его на улицу и ушла дальше спать. Проснувшись часа через три, она с удивлением обнаружила, что волчишки нигде нет.
Нашла его у сарая с вымазанным землёй носом. По участку летали, какие-то белые пёрышки. Канис встретил её глухим рычанием. Пёс на чём-то лежал, прикрывая «сокровище» лапами.
- Сороку задрал! – охнула хозяйка, отодвигая граблями Каниса к забору. Из земли торчала здоровенная кость. Никаких трупов птичек не обнаружилось.
- Фи-и… Нужны мне твои сороки, - запыхтел Канис. – Сороку прибил сокол и унёс её с собой, я только кость свою забрал. И потом, что ты тут вертишься? У тебя же много дел! Я, конечно, понимаю, что хозяева приносят счастье своим присутствием, но иногда они приносят счастье – своим отсутствием. Возьми глобус и ступай себе с миром. В стране карантин, все должны держаться друг от друга подальше.
До самого вечера Канис перезакапывал кость с места на место, пока не подсунул её под забор, что выходит к лесу, откуда её вытащила пробегавшая мимо бродячая собака, которой было абсолютно наплевать на фукающего из-под забора волчишку, его хозяйку и карантин.
